Добрая слава
(Из воспоминаний В. И. Срыбника, майора запаса, быв. работника политотдела 41-й сд)
http://samsv.narod.ru/Div/Sd/sd041/h13.html
Ночью на передовой настало затишье. А на командном пункте нашей дивизии продолжалась напряженная работа. Не смыкал глаз комдив генерал-майор Г. Н. Микушев. Сын уральского рабочего, он совем юным окунулся в пороховой дым первой мировой войны. С 1919 года - боец Красной Армии, участник боев с колчаковцами и деникинцами. Не снимая военной формы вырос от рядового до генерала...
Микушев слушал доклад начальника штаба полковник Н. В. Еремина. Отдавал приказы, распоряжения, которые тут же передавались в части. Вызвав к телефону начальника укрепрайона полковник В. Е. Сысоева, комдив поинтересовался боеготовностью дота "Комсомолец", потребовал укрепить гарнизоны недостроенных дотов на ухнувском и верхратском направлениях. Майору Я. Д. Малому, командиру 91-го погранотряда, который стойко встретил первые атаки гитлеровцев на границе, генерал приказал выделить подвижную группу для уничтожения вражеских парашютистов, диверсантов, проникающих в тыл дивизии.
А вот на КП зашел подполковник.
- Товарищ генерал, корпусной гаубичный полк прибыл в ваше распоряжение! Вам на помощь.
Микушев пожал руку командиру, глядя на него воспаленными глазами.
- Помощь нам нужна сразу, немедленно! - и комдив указывает, где должны занять огневые позиции батареи 152-миллиметровых орудий.
- Доставили нам документы убитого немецкого офицера, - сообщает начальник штаба. - Вот карта фашистского командования, нанесен наш район...
Генерал посмотрел на карту. Сделанные на ней отметки указывали, что враг намечал захватить Раву-Русскую 22 июня. Через три дня - Львов.
- Вот какое расписание составили фашисты! - с презрением отодвинув карту, сказал генерал. - Да мы умерили их прыть.
Вступал в свои права новый день. Земля содрогнулась от мощных артиллерийских залпов. Противник повел интенсивную пальбу из орудий и минометов. После неистового разгула снарядов гитлеровцы двинули в атаку, надеясь, что путь для них расчищен. Танки и пехота хлынули на позиции 102-го и 244-го стрелковых полков. Особенно напирали фашисты в районе Тенятыска, чтобы пробиться на шоссе, которое вело к Раве-Русской. Ожесточенный бой разгорелся перед позициями пулеметной роты старшего лейтенанта Ивана Терещенко. Около сотни гитлеровцев были скошены пулеметами. Беспощадно поливал свинцовыми очередями врагов командир взвода лейтенант Василий Васильченко, сменивший раненого наводчика. Но вот вражеский осколок насмерть сразил отважного лейтенанта. Фашисты устремились в образовавшуюся брешь. Увидев это, сержант Александр Алтухов перенес огонь своего пулемета на прорвавшихся фашистов и вынудил их залечь.
Несколько немецких танков вышли на позиции роты, угрожая проутюжить пулеметные расчеты. В этот напряженный момент поднялся со связкой гранат старший лейтенант Терещенко.
- Не пропустим врага! - с вдохновением крикнул он, обращаясь к бойцам, и бросил гранаты под гусеницы головного танка. Примеру командира последовали бойцы.
На позициях пулеметной роты горело пять немецких танков, более десяти бронетранспортеров. Подбитые и сожженные танки стояли и перед противотанковым рвом. Их остановили меткими выстрелами артиллеристы.
Группа вражеских автоматчиков спустилась в ров, чтобы проникнуть в нашу оборону. На них набросились из засады красноармейцы. В теснине рва произошла жаркая схватка. Вошедшие в азарт наши бойцы били захватчиков прикладами, автоматными дисками, кололи штыками. Ни одного фашиста не выпустили живым.
Командир 102-го полка подполковник Чумарин доложил на КП дивизии о том, что все атаки врага отбиты. Такое же донесение последовало из штаба 244-го стрелкового полка. Оценив обстановку, генерал Микушев принял решение силами двух полков контратаковать противника.
Сначала нанесли мощный удар батареи полковой, дивизионной артиллерии, а также корпусного полка 152-миллиметровых орудий. В это время стрелковые полки подтянули к переднему краю свои резервы. Выдвижению и сосредоточению для атаки способствовала хорошо знакомая пересеченная местность: ложбины, рощи, перелески. По общей команде бойцы в едином порыве ринулись на врага. Громовое "ура" катилось из края в край боевого рубежа полков. Гитлеровцы были ошеломлены. Бросив оружие, технику, убитых и раненых, они отступили.
В сводке Совинформбюро от 23 июня сообщалось, что на "рава-русском направлении противник, вклинившийся с утра на нашу территорию, во второй половине дня контратакой наших войск был разбит и отброшен за госграницу".
О славных боевых делах защитников приграничных рубежей узнала вся страна.
Бойцов и командиров 41-й стрелковой радовал успех первых дней боев. Но все понимали, что враг не остановится, предпримет новые атаки. Гитлеровцы тем временем подтягивали свежие силы.
Третий день войны на рава-русском направлении гитлеровцы начали с массированного налета авиации. Волна за волной появлялись "юнкерсы", обрушивая на нашу оборону сотни тяжелых бомб. Наши бойцы стойко выдерживали удары с воздуха. По вражеским самолетам вели огонь из всех видов оружия. Высокое мастерство проявили зенитчики. На зенитную батарею лейтенанта Цехновского налетело пять бомбардировщиков. Один из них был уничтожен, два подбиты. Затем на батарею пошли девятнадцать истребителей. Разделившись на звенья, они с пикирования поливали пулями и снарядами огневую зенитчиков. Один "мессершмитт" вспыхнул и врезался в землю. Вражеской пулей смертельно был ранен Цехновский.
- Стреляйте, товарищи, по врагу так, как сегодня, - сказал он батарейцам уже слабеющим голосом.
Свой значок за отличную стрельбу в мирные дни Цехновский передал наводчику младшему сержанту Никонову, и тот незамедлительно метким выстрелом сразил еще одного воздушного пирата.
Едва удалились самолеты - пошли в атаку танки и пехота противника. Враг, озлобленный своими неудачами, замахнулся мощным бронированным кулаком по всей обороне нашей дивизии. Как и прежде, главный удар противник наносил по рубежу, обороняемому полком Чумарина. Местами группы гитлеровцев проникали в нашу оборону. Красноармейцы переходили в решительные котратаки. То на одном, то на другом участке завязывались рукопашные поединки, которых не выдерживали фашисты.
Микушев послал на поддержку чумаринскому полку свой резервный батальон. Вскоре комдив и сам направился в полк, где в этот момент решалась судьба всего боя.
Машина, в которой ехал генерал, подпрыгивала на ухабах полевой дороги. Дым и гарь давили мирные запахи летнего поля. Сиротливо выглядела реденькая роща, ее деревья, иссеченные снарядами, словно взывали к жалости. То тут, то там стояли сожженные и подбитые немецкие танки, валялись раздутые трупы гитлеровцев. Лицо Микушева презрительно ухмыльнулось. Он вспомнил надменную и кичливую физиономию недавно допрашиваемого им пленного, на пряжке ремня которого стояли слова: "С нами бог!".
... Генерал вошел в блиндаж полкового КП. Чумарин стоял у стереотрубы и хриплым голосом отдавал команды. Встав на вытяжку перед комдивом, доложил обстановку.
- Трудно, но рубеж держим. И будем держать, - сказал Чумарин.
- Верю вам, Гата Гарифович. Мы обязаны выстоять.
На КП прибыл полковой комиссар А. М. Антонов, заместитель комдива по политчасти, все время находившийся среди бойцов переднего края.
- Ну как там? - обратился комдив к комиссару.
- Люди дерутся самоотверженно. А немец наглеет. Вот смотрите, - и Антонов подал пачку листовок, сброшенных фашистами. - Предлагает сложить оружие... Вот чего захотел! Как бы ему ответить похлеще?
- И много этого добра набросали? - поднял брови генерал.
- Все поле услали...
Микушев нахмурился.
- Листовки каждому бойцу наколоть на штык - и в атаку! А нецы подумают, что идем сдаваться. Как по-твоему, комиссар?
- Это будет здорово!
Чумарин тут же обратился к генералу:
- Разрешите возглавить атаку?
... Наколов белые листовки на штыки, бойцы пошли к вражеским позициям. В стане врага тихо. Расчет Микушева был верный. Немцы считали, что идут их добровольные пленники. Когда цепи приблизились к неприятелю, раздались возгласы:
- Бей! Коли фашистов! Ура-а!
Для немцев - это гром среди ясного неба. Но время ими проиграно. Наши бойцы, набрасываясь на врагов, в яростной рукопашной уничтожали их.
Микушев оставался на полковом КП. При помощи радиста младшего сержанта Попинова он передал приказание пушкарям усилить огонь по подходящим резервам противника. Противотанковому дивизиону приказал закрепить успех пехоты, занять огневые позиции для стрельбы прямой наводкой. Похвалил он гарнизон "Комсомольца", который фланкирующим огнем остановил рвавшиеся к шоссе фашистские танки.
Когда чумаринцы контратаковали противника, на правом фланге другого полка находился комиссар Антонов. Здесь тоже кипел бой. Осколки и пули беспрерывно свистели над полем, секли ветви деревьев и кустарников. Комиссар заметил, как небольшие группы бойцов, уклоняясь от огня, уходили с позиций, искали укрытия. Немцы могли этим немедленно воспользоваться и ударить по ослабевшему флангу.
- Ребята, стой! Давай ко мне! - крикнул Антонов. - Куда вы? Ведь фрицы сейчас побегут. Поднажать только надо!
Бойцы собирались вокруг Антонова. Повеселели их лица. Оживились голоса. Комиссар объяснил задачу воинам, потом приказал ротному:
- Ведите людей на огневой рубеж! - и сам пошел впереди роты.
Трудная обстановка сложилась на левом фланге в раойне Верхраты, где дрался с превосходящим в три раза противником 139-й стрелковый полк майора Коркина. От ураганного огня фашистов один за другим падали бойцы. Гитлеровцы стали обходить позиции полка. Чтобы избежать окружения, раненый майор Коркин решил отвести полк на новый рубеж. Надо было прикрыть отход. Выделенное для этого подразделение, подвергнутое сильному обстрелу, дрогнуло. В этот момент над полем боя прозвучал мощный голос батальонного комиссара Михаила Архиповича Власовца:
- За мной! В атаку! За Родину!
Бойцы отозвались на призыв и пошли вслед за комиссаром, возглавившим контратаку. Воины вступили в рукопашную. Штыками, прикладами разили ненавистных гитлеровцев. Враг подался назад.
В этой схватке от неприятельской пули пал Михаил Архипович. Он был секретарем парткомиссии. Всегда внимательный и чуткий к людям, проявлял высокую принципиальность в решении партийных вопросов. Помню, родом Михаил Архипович из Белоруссии. Он никогда не думал о смерти. Принял же такую смерть, которая обессмертила его имя.
Поздно вечером в 139-й полк возвратился вырвавшийся из окружения батальон капитана Мартынова. Три дня бился батальон, будучи в огненном кольце. Капитан Мартынов десятки раз водил бойцов в контратаки. Гитлеровцы уже считали батальон обреченным, а Мартынов поднял своих храбрецов и решительным штурмом вывел их из ловушки.
И на третьи сутки кровавых боев дивизия находилась на своих рубежах.
В ночь на 25 июня в расположение дивизии пробрался через линию фронта житель приграничного польского местечка Любыча-Крулевска. Польский гражданин рассказал, что в местечко прибыли новые немецкие части. Все улицы, дворы, огороды забиты танками, орудиями, бронетранспортерами. Это сообщение подтверждали данные, добытые дивизионными разведчиками. Кроме того, стало известно, что противник северо-восточнее Верхраты устанавливает на огневые позиции тяжелые орудия.
Генерал Микушев, оценив создавшуюся обстановку, принял решение: поддерживать активную оборону на занимаемых рубежах и одновременно наносить упреждающие удары по врагу.
В полночь два артиллерийских полка произвели несколько огневых налетов по скоплению боевой техники и живой силы противника в Любыче-Крулевской. Гитлеровцы понесли большие потери и вынуждены были отвести потрепанные части в тыл.
А на рассвете усиленный батальон 244-го стрелкового полка вышел в тыл гитлеровцев, находившихся в районе Верхраты. Одновременно частью своих сил начал здесь атаку 139-й полк, которым вместо убывшего на лечение Коркина командовал майор Соколов. Враг не выдержал одновременного дружного удара, оставил поле боя, потеряв до батальона пехоты. Были захвачены орудия двух артиллерийских дивизионов противника.
Получив отпор, гитлеровцы возобновили наступательные действия в районе Равы-Русской только через сутки. На пятый день боев, создав мощную группу из танков и пехоты, противник нанес главный удар по левому флангу - позициям 139-го стрелкового полка. Бои продолжались до позднего вечера. И снова дивизия выстояла, удержала свои рубежи.
С 22 по 26 июня длились кровопролитные бои на подступах к РАве-Русской. Фашисты, обладая значительным перевесом сил, так и не смогли сломить железной стойкости воинов 41-й дивизии, вместе с которыми дрались бойцы и командиры 91-го погранотряда, возглавляемого майором Я. Д. Малым, и подразделения укрепрайона, которыми командовал полковник Е. В. Сысоев. Дивизия отошла только по приказу, полученному из штаба 6-й армии.
Бойцы и командиры дивизии дрались с гитлеровцами под Жовквой (ныне г. Нестеров), Куликовом, на подступах ко Львову. А позже сражались в районе Белой Церкви, Ржищева, на берегах Днепра, на Левобережье Украины. В одном из боев под Козельцем генерал Микушев лично повел в контратаку бойцов и был смертельно ранен.
Славу, приобретенную в сражениях под Рава-Русской, 41-я стрелковая умножила на многих фронтах Великой Отечественной войны, за что была удостоена ордена Красного Знамени и ордена Суворова II степени.
После войны много воинов 41-й стрелковой, в том числе и я, возвратилось в свое родное Криворожье - край, чьи люди составляли ядро этой дивизии. Мы, ветераны, часто собираемся, чтобы вспомнить боевые походы. Памятно нам 12 сентября 1941 года. В тот день в Киеве, на территории Ботанического сада, хоронили любимого комдива Г. Н. Микушева. Все бойцы дивизии, находясь на боевых рубежах у Козельца, в траурную минуту дали дружный залп по врагу из всего имевшегося у нас оружия. Но могилы генерала после войны не оказалось. Фашисты, временно оккупировавшие Киев, сравняли ее с землей. Лишь в сентябре 1966 года, благодаря долгим усилиям группы ветеранов, могила Георгия Николаевича была найдена. Прах комдива со всеми почестями был перезахоронен на военном кладбище.
Дороги нам, ветеранам, те места, где мы начинали бои с фашистскими захватчиками. И как приятно было узнать, что ученики рава-русской школы-интерната имени пограничника Героя Советского Союза Ф. Ф. Морина собирают материалы о первых схватках на границе. Многие из нас написали свои воспоминания и послали рава-русским следопытам. Я подарил им альбом с фотографиями ветеранов дивизии.
Недавно я побывал в Раве-Русской. Посетил места былых боев. Посмотрел сооруженный в центре города памятник в честь воинов, павших при защите нашей Родины.
В школе-интернате с глубоким волнением вошел в музей боевой славы, где широкая экспозиция посвящена 41-й стрелковой. На стенах - карта-схема боев у Равы-Русской, портреты героев жестоких схваток с гитлеровцами. А вот большой стеллаж с письмами-воспоминаниями ветеранов. Здесь и воспоминания бывшего комиссара А. М. Антонова. Он пишет о несгибаемой стойкости бойцов и командиров, грудью защищавших родную землю. Прислал в музей свои воспоминания бывший начальник штаба Н. В. Еремин. С особой любовью он отзывается о Георгии Николаевиче Микушеве, как о мужественном командире, не щадившем себя во имя Родины. Генерал-майор запаса Н. В. Еремин проживает ныне в Москве.
"Огненные дни" - так назвал свои воспоминания бывший радист 102-го стрелкового полка В. Д. Попинов. Помню его, тогда совсем молодого энергичного паренька, который не разлучался со своей рацией 6ПК. Он был ранен, но возвратился в строй и был на фронте до конца войны. Окончил вуз, живет и трудится в г. Горьком.
Есть здесь письма от бывшего командира пулеметной роты Ивана Антоновича Терещенко. Он работает помощником машиниста экскаватора угольного разреза в пос. Дмитрово Кировоградской области.
Под стеклом - вырезки из газет военного времени, в которых рассказывается о стойкости 41-й стрелковой. О дорбой славе нашей дивизии уже в самом начале войны писали во фронтовых газетах, в "Красной Звезде". Журнал "Новый мир" в № 7-8 за 1941 год дал подборку материалов о мужестве воинов дивизии Микушева, написанную сотрудником дивизионной многотиражки О. Мальцевым. В музее представлены фотокопии журнальных страниц.
Глубокую благодарность выразил я от имени всех ветеранов юным следопытам, создателям школьного музея боевой славы. И сейчас хочется сказать коллективу учеников и учителей школы: большое спасибо вам, дорогие друзья, за то, что вы по крупицам собираете материал о боевых делах 41-й дивизии, пограничников, которые в тяжелые дни войны стояли насмерть.
(Опубликовано в книге "Год 1941. Юго-Западный фронт", Львов, 1970, изд-во "Каменяр", с. 56-62)
Регистрация
Вход
FAQ
Поиск
