Живы, выдержим, победим!
Через несколько дней, предположительно 5 или 9 мая, в парке Победы в Бишкеке, что у Южных ворот, официально откроется уникальный мемориальный комплекс в честь блокадников Ленинграда и кыргызстанцев, выходивших ленинградских детей после эвакуации их в Киргизию в 1942 году.
Чтобы понять и постараться рассказать, почему наши блокадники вместо того, чтобы тратить свои пенсии на себя, внуков, поездки в санатории, вкладывают в каменный памятник, я перелопатила массу книг, встречалась с блокадниками. Даже удалось организовать акцию по сбору средств на памятник. За два месяца удалось собрать 300 долларов. И весь этот опыт общения привел к одному ответу: это их право, выстраданное и осознанное.
Наши блокадники — сами словно живые памятники блокадной поры! И для них комплекс в бишкекском парке Победы — прообраз Пискаревского кладбища, а еще выполнение завещаний всем жертвам блокадного Ленинграда — помнить о том времени.
Скажете, кому это нужно в нашем суетном мире, когда подростки пишут друг другу письма на памятниках “афганцам”, и считают святым делом прокатиться по мемориальной плите на крутом велике или скейт–борде? Да им и нужно, этим детям. Только надо относиться к ним по–взрослому, как блокадники.
Не каждому из наших кыргызстанских блокадников пришлось хоронить своих родных, и не каждый знает, где похоронены его близкие, ведь когда их эвакуировали по Дороге жизни, они были детьми. А в Ленинграде взрослые, подростки, дети умирали на работе, на улице, в квартирах, и их некому было хоронить. И сама горькая правда куда страшнее. Вот рассказ одной из наших блокадниц: “Отопление, водопровод не работали, и, чтобы спуститься за водой, надо было пройти мимо штабелями уложенных вдоль стены в коридоре умерших родных, соседей, одноклассников, друзей. Крысы выедали некоторые места у мертвых... И те, кто боялся, закрывали глаза и пробирались к крану по стеночке...”.
Вымирали целыми домами. В многоэтажках оставались единицы. И дежурные, как правило, комсомольцы, пионеры проходили по квартирам и кричали: “Есть кто живой?”. Так спасли нескольких наших блокадников, тогда еще совсем малышей.
Мы так мало знаем
Сейчас много книг, прочтите, откройте свое сердце правде. И посмотрите на все уже без пояснений учителей, идеологической подоплеки! И вы поразитесь многоликости подвига и подлости, горького бессилия и стоического героизма жителей Ленинграда. Кто–то отдавал свой хлеб соседям и умирал, а кто–то продавал украденные карточки, скупал по дешевке культурные шедевры. Но бойцов, истинных сопротивленцев, было гораздо больше в десятки, тысячи раз!
Совершенная случайность не позволила фашистам ворваться в город. В хронике военных сводок — и немецких, и советских — вы найдете тому подтверждение. Но люди не хотели сдаваться. И чтобы этого не произошло, еле живые жители Ленинграда на мизерном голодном пайке рыли противотанковые рвы, а солдаты воевали, ходили врукопашную, хотя тяжело было даже поднять и лопату, и винтовку — от истощения не было сил.
Каждый двор был превращен в крепость, сделаны доты, наварены ежи, завалены бетонными плитами проходы и проезды. И в каждом таком квадрате были свои вожаки, командиры из рабочих, домохозяек, детей. Вожаком была и наша Анечка Кутанова (Анна Алексеевна Кутанова, ныне руководитель Кыргызского общества блокадников Ленинграда). В 11 лет девочка тушила зажигалки на крыше и носила донесения как связная, под обстрелами, бомбежками...
— Мы как–то сразу повзрослели. Хотя были дети и старше, но меня выбрали главной, и никто не делал нам снисхождения на возраст. И у всех был один вопрос: когда будет прорвана блокада? — вспоминает Анна Алексеевна.
— Но ведь от всего этого можно было сойти с ума. Смерть, страх, боль, голод, ужасы мертвого города, а вы дети...
— На моих глазах умерли двоюродные сестренки. Они метались по кровати, как тени, в предсмертной агонии, а потом успокоились. Я даже не заплакала. Никто не плакал. Люди как будто окаменели. Не могли позволить себе расслабиться ни на минуту. Люди шли по улицам — падали и умирали. Это было страшно. Но желание выжить и победить было сильнее: именно поэтому строки Ольги Берггольц, обращенные к маме из блокадного города, звучат так скупо и жестко: “Живы, выдержим, победим!”. Потому что не было сил на эмоции. И каждый, кто жил в городе, был бойцом, единицей сопротивления великому злу человечества — фашизму.
Кто–то написал в Интернете: мол, зачем вы ставите памятник предкам скинхедов, которые сейчас убивают наших ребят? Не важно, кто этот человек, не отважившийся подписаться. Важно понимать: что это памятник тем, кто ценой своей жизни защищал все самое дорогое и ценное для них: город, цивилизацию, своих родных людей.
Хватит показывать о войне только красивые картинки, надо говорить правду. И русские, и кыргызы на Ленинградском фронте умирали как братья, защищая друг друга. А у еще живых ветеранов и блокадников надо учиться стойкости. А мы их предали — сколько у нас пропавших без вести до сих пор не найдены? В каждом ли парке и селе могилы и памятники солдатам Великой Отечественной ухоженны?
Замки смерти
Основа композиции мемориального комплекса блокадникам и кыргызстанцам, выходившим ленинградских детей, эвакуированных в Киргизию, составляет стилизация кольца, в котором Ленинград находился с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944–го. Это те самые 900 дней и ночей ада, четыре года боли, страданий и подвига. Кольцо выполнено из серого гранита, а четыре года, образно изображенные в виде черных замков, запирающих город от жизни в голод, холод, смерть, из габбро. На каждом венки, символизирующие годы: 1941–й, 1942–й, 1943–й, — терновые, дубовые, а 1944–й — лавровый — год надежды и Победы.
Цитаты и слова подобраны руководителем Кыргызского общества блокадников Ленинграда Анной Кутановой. А на другой стороне памятника стихи на кыргызском языке поэта Усенбаева.
Серая дорожка внутри кольца — чтобы пришедшие могли помолчать, поклониться всем, кто погиб в городе на Неве в те годы. По замыслу красная плитка будет означать прорыв блокады — кровь, а серая и черная — ее ужасы. В центре кольца на стеле из черного мрамора — цитата Ольги Берггольц: “Живы, выдержим, победим!”.
На черной мраморной плите — шпиль Адмиралтейства и пронизывающие темное небо города на Неве лучи прожекторов. И вдруг композиция–барельеф из белого мрамора: женщина, прижимающая ребенка. Смотришь и понимаешь: эта женщина дитя никакому лиху не отдаст, защитит. Это работа скульптора Шестопала.
Дети блокады выжили в Кыргызстане
...У этого образа есть реальный прототип. Память народная сохранила историю о том, как 16–летняя председатель сельсовета из села Курменты Тюпского района Иссык–Кульской области Токтогон Алтыбасарова в 1942 году принимала детей из Ленинграда, размещала их и, если ребенок не помнил своего имени, давала ему новое.
Мы знаем, что только на Иссык–Куль привезли 800 детей из блокадного города. А по статистике, в Кыргызстан привезли 3,5 тысячи человек. Эшелон с ними шел в Киргизию два месяца. Многие умерли в пути. А тех, кто остался, распределили по детским домам на Иссык–Куле. И уже никто из тех, кто добрался в горную страну живым, от голода не умер. Это говорят тогда еще юные ленинградцы Катя Задыхина (Шершнева), Зинаида Ленная (Травкина), Николай Абрикосов, Тамара Нестерова:
— Люди несли последнее — молоко, хлеб, дети снимали с себя шерстяные носки и отдавали синюшным заморышам, колхозники отправляли подводы с картошкой, свеклой в детские дома. Не по указке сверху — от души и сердца.
Мемориальный комплекс — это благодарность детей–блокадников за спасение, человечность и сострадание всего кыргызского народа. Белый камень — доброта, а это всегда свет, искренность, любовь! Даже если вокруг тьма и хаос войны. Спасение юных ленинградцев жителями Киргизии — гражданский подвиг. Так же, как и строительство памятника в парке Победы у Южных ворот. За четыре года строительство не прекращалось, даже в периоды самозахвата земель блокадники отстояли этот клочок земли, как свой родной Ленинград. Вандалы украли уже уложенную брусчатку, выкопали березки. Горько было, но руки никто не опустил: ни архитектор Равиль Муксинов — сын блокадницы, ни участливый владелец соседнего кафе, оказавшийся родственником защитника Ленинграда Рахманова, никто другой. Но в какой–то момент показалось, что строительство никогда не закончится. И положа руку на седце, по сути, всю тяжесть строительства за эти четыре года вынесли на себе Анна Алексеевна и Марат Кутановы.
Тогда блокадники пришли в “Вечерку”. И оставить их наедине с растерянностью было равнозначно предательству...
Самые крупные взносы сделали “Газпром нефть Азия” и российское посольство. Первый личный вклад был внесен организатором Кыргызского общества блокадников Ленинграда Бератом Касмахуновым. Потом были ОО “Комсомол”. Три сына Анны Алексеевны Кутановой — Марат, Аскар и Эрик также внесли по тысяче долларов. Помогли “афганцы” — Иван Гелетюк, Хабиб Газизов, руководство “Айыл банка”. А сами блокадники насобирали с пенсий более 339 тысяч сомов! Девяностолетний защитник Ленинграда Всеволод Владимирович Образцов принес 17 тысяч сомов! А Станислава Васильевна Мыскова внесла 12 тысяч сомов. Представители интернет–сообщества собрали 300 долларов. А когда в конце 2011 года появилась опасность, что к этим майским праздникам памятник не откроют, так как надо было еще 3 тысячи долларов, совершенно неожиданно решающий взнос сделал россиянин Владимир Кирик.
Реквизиты Кыргызского общества блокадников Ленинграда:
ОАО филиал Халык банк Кыргызстан Кенч Расчетный счет: 12502001300068881 БИК 125003 ОО Кыргызское общество блокадников Ленинграда, Кутановой Анне Алексеевне, на памятник блокадникам.
Кстати, зарегистрировано Кыргызское общество блокадников Ленинграда (КОБЛ) в 1994 году для поддержки кыргызстанцев–блокадников.
Членами общества изданы книги “Когда они были ленинградцами”, “Книга Памяти”, “Две судьбы — одна блокада”. На момент создания общества в живых было около 200 человек, сегодня осталось 42.
Блокадникам нужны сейчас забота, помощь по дому, лекарства, а одной из них — Зинаиде Ленной — повторная операция на сердце. Поторопитесь. Пусть они еще поживут, наши старики!
Светлана ЛАПТЕВА.
Фото Темира СЫДЫКБЕКОВА.