"ЛЮДИ И ВОЙНА" - "PEOPLE AND WAR"

САЙТ ПОИСКА СВЕДЕНИЙ О ВОИНАХ, ПОГИБШИХ И ПРОПАВШИХ БЕЗ ВЕСТИ В ВОВ, А ТАКЖЕ ИХ РОДСТВЕННИКОВ...
Текущее время: Чт мар 28, 2024 17:15 17

Часовой пояс: UTC+03:00


Добро пожаловать на наш форум. Регистрируйтесь на нем и пишите свои заявки в темах. Указывайте в заголовке темы Ф.И.О. в именительном падеже… Если Вы зарегистрировались на форуме, но в течение суток не произошла активация Вашего аккаунта, то пишите администратору на tashpoisk@mail.ru. В связи с наплывом спамеров на форуме включена ручная активация аккаунтов (спамеров просим не беспокоить, их аккаунты будут удалены).





Начать новую тему  Ответить на тему  [ 25 сообщений ]  На страницу « 1 2 3 »
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: Вт ноя 17, 2009 23:33 23 
Не в сети
Пользователь

Зарегистрирован: Вт ноя 17, 2009 23:13 23
Сообщения: 29
Теперь на очереди альернативные описания лагеря пленных в польском городе Хелм:
http://www.weltkrieg.ru/memories/Lomonosov_5/
После недолгого ожидания грузовик подъехал к входу одного из бараков, где ожидавшие его прихода одетые в немецкую форму, но со странными красными петлицами люди, говорящие по-русски, очевидно служители лагеря - полицаи, стали нас по одному затаскивать в барак.

В нос ударило жуткое зловоние. Полутемный проход по середине, по обеим сторонам от прохода – двухэтажные нары. Найдя свободное место на нижнем этаже нар, втолкнули меня туда.

Сосед, лежащий слева от меня бормотал что-то в забытьи, не отвечая на мои вопросы. Сосед справа охотно ответил и ввел в курс дела.

Лагерь считается лазаретом, в него свозят раненых. Город, в котором он находится - Холм, поляки называют его Хелм. Кормежка отвратительная, тот же, что и везде - немецкий паек: 240-250 грамм хлеба и жидкая баланда раз в сутки. В конце барака за перегородкой с дверью, на которой написано «Arzt», перевязочная. Но перевязочных материалов нет, делают перевязку только в обмен на пайку хлеба. Поэтому в бараке такая вонь - гниют запущенные раны.

Получил порцию баланды, вонючей, жиденькой, сваренной из той же брюквы, правда, попалось волоконце от мяса.

Настала ночь. Сосед слева, явно находясь в горячке, что-то шептал, бормотал, называя чьи-то имена. К утру затих. Оказалось - умер. Сосед справа сказал: «Не говори никому пока. Если не заметят - получим за него хлеб и баланду, разделим.» Так и поступили. После «обеда» закричали санитарам и они вытащили его наружу.

На следующий день после раздачи хлеба я со своей пайкой дополз до перегородки перевязочной, постучал туда. Дверь открылась и молодой парень в немецком кителе с красными петлицами, на которых нарисовано Arzt (врач), увидев в моих руках хлеб, впустил меня внутрь своего закутка, как должное, взял хлеб и, положив его в шкафчик, стал готовиться к перевязке. Налил в миску желтоватого раствора реваноля и, сопровождая свою работу расспросами о том, где попал, где служил, умело сделал мне перевязку. Сказал: приходить не ранее, чем через три дня - нет перевязочных материалов.

Настали дни мучительного ожидания неизвестного конца. Тянулись невероятно медленно, точками отсчета времени были раздача хлеба, так называемого чая и баланды.

В бараке не было умывальника, а выходить наружу я еще был не в состоянии. Угнетало состояние немытого тела, рана нестерпимо зудела: в ней завелись черви. Сосед успокаивал: это хорошо, с червями быстрее заживает.

В окошко на противоположной стороне барака виден кусочек неба, колючая проволока, вдоль которой прохаживается часовой в каске с винтовкой за плечами.

В бараке ежедневно умирают, мертвецов не спешат уносить (соседи долго скрывают мертвых, получая за них хлеб и баланду).

Иногда в бараке появлялись «купцы», предлагавшие за кусок чего-либо съестного купить или обменять что-нибудь из одежды. Измученный голодом, усиленным необходимостью покупать перевязку за пайку хлеба, я соблазнился видом куска вареного мяса и отдал свою гимнастерку, еще сохранявшую приличный вид, в обмен на драную грязную рубашку. Сосед пристал: «дай откусить!». Не смог ему отказать, и он отхватил приличный кусок. Кажется, что до сих пор помню, какой вкус был у этого мяса.

Дни тянулись один за другим, не могу определить, сколько это продолжалось. Наконец, меня и еще несколько человек вызвали для переправки в другой лагерь. Не знаю, чем руководствовались начальники нашего барака. Возможно потому, что я был менее других истощен. От природы тщедушный, я меньше других страдал от голода.

http://militera.lib.ru/memo/russian/belousov_ed/01.html
В Хелме я впервые увидел громадный концентрационный лагерь на двадцать или тридцать тысяч человек. Весь он был для военнопленных, или там были подразделения и с гражданскими заключёнными, я не знаю. Лагерь был разделён на отдельные, изолированные друг от друга секции. В каждой секции находились два-три длинных барака. В бараке по центру был проход, а по обеим сторонам прохода располагались сплошные дощатые нары в два этажа, без какой-либо подкладки. Через весь лагерь проходила дорога, изолированная от каждой секции бараков двумя рядами колючей проволоки. По этой дороге привозили баланду и хлеб к воротам секций, а также привозили или увозили пленных. На работу из нашей секции не водили, из других, вроде, тоже. Говорили, что это пересыльный лагерь. В лагере этом я находился с 25 декабря 1943 года по 16 февраля 1944 года.

http://www.nekropol.com/kunde/MemoTutovVladimir.htm
Привезли нас в г. Хелм. Приводят в громадный лагерь. Подвели строем к складу и скомандовали: «Раздевайсь!». Мы разделись. Наше барахло забрали, а взамен выбросили белье, гимнастерки и галифе, но это была рвань, самого последнего нищего не могла бы соблазнить. Когда мы «приоделись» в обновки, нам скомандовали «шагом марш!». Мы кричим: «А вещи?» - в ответ услышали – «шагом марш, большевистская сволочь!». По дороге ко мне подошел один из конвоиров, русских полицаев и шепотом, замирающим голосом спросил: «Вы кто, комиссары?» – а я и здесь не удержался и для пущей важности ответил утвердительно. Кроме шикарного обмундирования нам ещё швырнули ложку и котелок, исковерканные до последней возможности. Хелм, как и все лагеря, был окружен двумя заборами из колючей проволоки; нас привели к двум деревянным баракам, окруженным ещё раз двойным забором. Забыл упомянуть, что между заборами навалом заполняли той же колючей проволокой. Это был зондерблок охраняемый: у входа немец, у второй стороны – пулеметчик на вышке, а остальные две – на попечении двух продажных шкур, сиречь полицаев. В бараках голые двухъярусные нары, вот вся обстановка.

В полутора метрах от основного забора протянута проволока не высоте 40-50 см. с предупреждением: «Перешагнувший будет расстрелян!» - и будьте уверены, это не в СССР, где вокруг вывески «Свалка запрещена, штраф 100 рублей» лежат горы мусора, и никто не штрафует; попробуй перешагни и останешься там. Местечко веселенькое, скучать не придется.

В зондерблоке Хелма я стал доходить(худеть). Ведь у меня была язва желудка, или по крайней мере катар в самой тяжелой форме. Иногда были жуткие боли, частая рвота и что меня удивляло, это ее количество; мне казалось, что из желудка выливается жидкости гораздо больше, чем попадает в него. А давали нам суп, - я извиняюсь перед господином супом, - то, что нам давали из немытых картофельных очисток или брюквы даже баландой нельзя было назвать; такое свинское пойло можно увидеть только в захудалом колхозе. Это варево я не ел, а отдавал ребятам, чей желудок еще выдерживал такое издевательство. Даже крошки хлеба никто не давал в этот «обед». Хлеб, содержащий столько несъедобных примесей, я делил пополам: половину отдавал, половину по крошечной доле брал и долго пережёвывал, и таким методом мне удавалось удержать его в желудке, не извергая наружу. Сомневаюсь, что это очень развлекательные сведения, но не рассказать о них не могу. На работу не брали и поэтому побочных поступлений питания мы не имели.

Прошел месяц. Мы валялись, бродили по крохотной территории блока, играли в карты в 501 и 1001, мечтали об окончании войны, голодали: развлечений было много. Я ходил бодрый. Это всех удивляло – ем полтраста грамм в день, хожу – нос крючком и не умираю. Постепенно оба домика заполнилось и дошло примерно до 700 человек. Всё это народ был очень подозрительный для немцев. Надзирателей было приставлено предостаточно. Сидим на земле (было тепло) и играем в 1001: я, мой приятель Бобохидзе и еще кто-то. Бумаги для записи игры, конечно, не было. Придумали записывать на колодке (обувь). Вдруг врываются немцы и начинают исследовать наши записи, но, когда я объяснил и показал записи, нас оставили в покое, посмеялись и ушли.

Несмотря на все мое геройство, чувствовал я себя очень плохо: рвота и боли в желудке не оставляли меня, плюс нескончаемый голод. Был в блоке скрипач из Одессы, немцы заставляли его играть вечерами, за что он получал солдатский хлеб и суп (настоящий, без кавычек), у него была язва. Зашел к нам комендант, наверно, для проверки; я подошел и попросил его ввиду сильных болей желудка на мою долю хлеб и суп не отпускать, все равно я отдаю его товарищам.

-Ах ты, коммунистическая собака! Политическую голодовку объявляешь! Ну, погоди! Мы тебе устроим голодовку! – орал рассвирепевший комендант.

-Я не объявляю не только политическую, но никакой голодовки вообще, просто я человек больной, и есть эту пищу и хлеб не могу. Все равно она у меня в желудке не остается и выходит не в положенном месте. Комендант, наверно, из принципа, сообщил коменданту лагеря, который был врачом. Он осмотрел меня и признал больным.

Я по этому делу предварительно советовался с ребятами, были у нас солидные люди. Все категорически и единогласно заявили о бесполезности моей попытки, и вообще опасной для жизни.

И вдруг, ко всеобщему изумлению, и моему тоже, приносят пайку, такую же как и музыканту. А за неделю до прихода коменданта я стал чувствовать себя очень плохо, боли круглые сутки не отпускали. Придя в полное отчаяние, решил, в припадке слабоволия, покончить жизнь самоубийством. Днем стояла прекрасная погода, солнечный осенний день; я подхожу к вышке, где стоит солдат и кричу ему: «стреляй!» и, перешагнув проволоку с предупреждением о запрещении, я полез на забор. Солдат явно обалдел, уставился на меня и ничего не предпринимает, что спасло мне жизнь. Солдат, стоящий на посту у входа, побежал, стащил с забора, двинул пару раз кулаком, и на этом закончилось проявление слабости.

Стал я замечать усиленное внимание со стороны одного пленного. Старше меня лет на пятнадцать, стал часто со мной заговаривать, вовлекая в беседу по разным вопросам. Такие попытки вызывали недоверие, а не шпион ли этот парень? Понемногу подозрения пропадали, мы стали более откровенны, выяснилось, что он полковник, а впоследствии он предложил принять участие в подготовке массового побега. Конечно, не занимаясь никакими выяснениями подробностей, я выразил свое согласие. Стали вырабатывать план. Он имел связь с партизанами, сообщил об этом сам. Наш блок находился в самом углу лагеря; раз в неделю или десять дней нас водили в баню. Водили в две очереди по 350 человек. Обычно вели человек десять автоматчиков, шедших рядом с нами. На углу, у поворота в баню, стояла вышка. Стоял там автоматчик или пулеметчик, не помню уже, и как раз в этом месте, на протяжении 8-10 метров забор был однорядный, и мы решили использовать этот участок как бы специально предназначенный для облегчения побега. Но сначала надо привлечь побольше участников побега, а потом уже разработать сценарий побега. Для конспирации решили привлекать к участию по одному человеку, тщательно проверять каждого, настроен ли он достаточно решительно, и только тогда предложить ему участие в побеге. Если он покажется достаточно подходящим, поручить ему привлечь одного-двух человек, причем особо обращать внимание на осторожность, чтобы не провалить организацию. Решили мы с полковником провести через некоторое время «парад участников». Для этого в определенное время сообщаем по цепочкам о начале – участники должны пройти в определенном месте по одному человеку, а мы издали посчитаем. Если наберется 80-90 человек, назначим день побега на первое же посещение бани. Участники должны попасть в первый поток и распределиться так, чтобы на каждого конвоира приходилось по шесть – восемь человек. Подойдя к повороту, будет дан сигнал: по нему нападаем на конвой, отбираем автоматы и открываем огонь по часовому на вышке. В это время безоружная часть срывает проволоку и бежит к лесу. Вооруженные, уничтожив часового, следуют к лесу, а там должны поддержать нас партизаны. До леса примерно около 600 метров. И мы принялись за осуществление плана. А пока жизнь текла по раз установленному порядку. Приходил старик унтер-офицер, проверял, чисто ли в блоке, а веников у нас не было и конечно не было и чистоты. Старик был неплохой и любил пошутить.»Что вы за солдаты, если не можете организовать веники?». Я ему говорю: «Где же их взять? Пойдем в лес, наломаем березовых веток и сделаем веники». А он отвечает: «Ты думаешь, если унтер старый, так он уже дурак? Я пойду с вами в лес, а там мне польский партизан сделает бум-бум?». А один раз разговариваем с ним, окружили его, вдруг он говорит: «Эй-эй, Сталинград никс махен» и выбрался из нашего окружения.
Приходит очередной банный день, мы еще не закончили «мобилизацию» и поэтому готовимся к обычной бане. Вдруг в блок заходят два немца и забирают меня и ещё шесть человек. Привели к канцелярии, оставили снаружи, а сами зашли внутрь. У меня забегали мурашки по спине: всё, кто-то нас предал. Ребятам ни слова не говорю, не знаю, есть ли среди них заговорщики или нет, да, если бы знал, все равно на эту тему разговоров не вел бы. Немцы вышли и повели нас. Наверно, в гестапо ведут, решил я. Но привели на вокзал, стоит эшелон с пленными, и нас вталкивают в один из вагонов. Всё оказалось гораздо проще: везут на работу, по дороге семь человек заболело, их оставили в Хелме, а нас взяли для счета! И я попал не по доносу, а совершенно случайно. Через года полтора я встретился в одном лагере с парнем из Хелма, одного из участников замышлявшегося побега и рассказал, что мой мнимый арест сорвал побег. Полковник, так же как и я, подумал о предательстве и отказался от опасной попытки, которая могла привести к напрасной гибели людей.

http://suslony.ru/Shaikin2.htm
...город Холм (правильно: Хелм). Лагерь не очень велик, но говорили, что здесь погибло 72 тысячи пленных. Большинство конвоиров немцы, немного поляков и украинцев. Эти тоже издевались зверски. У них была построена беседка, вся стеклянная, около колючей проволоки. И вот немцы вздумают погулять, пображничать и, напившись, начинают озоровать над пленными. В беседке они выпивают, блядуют, а надумают пролить русскую кровь – ведут пленного, выпускают из беседки трех овчарок и натравливают на него. Изорвут в клочья, до смерти, ведут другого пленного. И так до пяти человек. Остальные пленные трясутся: а ну как меня вызовут! А немцы смеются, зубы щерят, как черти. Они и похожи на чертей. Потому мы называли Гитлера сатаной, а немцев чертями.


Вернуться к началу
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: Вт ноя 17, 2009 23:33 23 
Не в сети
Пользователь

Зарегистрирован: Вт ноя 17, 2009 23:13 23
Сообщения: 29
Следующие на очереди: маляры с завода искусственного волокна г.Премниц. Фриц Мевес, Вальтер и Рудольф (заика). Завод существовал и после в ГДР. Это наверное единственное градообразующее предприятие для населения в 9 тыс. человек.
Что о них можно узнать?
1. Фриц Мевес (мастер маляров). Предполагаю, что имя по-немецки будет писаться Fritz Mewes.
Во времена рейха с соседнем городе Rathenow в 8км от Премница (для велосипеда это недалеко, а у мастера он был) жил штурмфюрер Мевес (Mewes).
http://westhavelland.antifa.net/AGW%20G ... 201939.htm
В 1945 в местной футбольной команде(?) химзавода играл Вилли Мевес:
http://www.tsv-premnitz.de/spa/handball/geschichte.html
Сейчас в Премнице живет у станции ж/д сапожник Манфред Мевес:
http://www.hotfrog.de/Firmen/Manfred-Mewes_4069567
Alexander Mewes закончил гимназию в Премнице:
http://stayfriends.berlin.de/h/17217003 ... Mewes.html

Про Фрица Мевеса из повести еще известно, что у него погиб сын на войне.


Вернуться к началу
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: Ср ноя 18, 2009 7:23 07 
Не в сети
Пользователь

Зарегистрирован: Вт ноя 17, 2009 23:13 23
Сообщения: 29
Порой пара строк в этой повести скрывает целый сюжет для другой...

Гриша Абросимов был ранен в бою в деревне Стоки Ковальковски. Вот как он сам это описывает:
"Помнишь, как мы выскочили из дома, как Яков с Николаем побежали в лес? Потом ты. А меня прикрывать уже было некому. Я расстрелял все патроны. Мне разбило ключицу. В горячке я побежал, но вторая пуля попала в лопатку, и я потерял сознание. Немцы нас не стали с Алексеем подбирать, посчитав мёртвыми. Подобрали поляки. Очнулся я в деревне «Меломежицы». Алексею гитлеровцы семью пулями грудь прошили, а я выжил. За мной ухаживала и прятала на чердаке одна полька."
............
Может она просто хотела помочь человеку в это трудное время, а может у нее были и другие мечты. Этого мы наверное не узнаем достоверно. Гриша с приходом наших перебрался в госпиталь и вернулся домой в Пензенскую область.
Веду его поиск... или его потомков.

Вот что нашлось:
Абросимов Григорий Иванович 1915 г.р. призван в 1941 Кузнецким РВК, Пензенская обл., Старый Кряжим , Кузнецкий р-н, пропал без вести в январе 1942.
Жена Абросимова Анна Ефимовна. (Вот наверное почему он не остался у польки)
http://www.obd-memorial.ru/221/Memorial ... 000017.jpg №15


Вернуться к началу
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: Ср ноя 18, 2009 7:23 07 
Не в сети
Пользователь

Зарегистрирован: Вт ноя 17, 2009 23:13 23
Сообщения: 29
Теперь я могу предположить почему автор с другом бежали из Лодзи на юго-восток. Там был Хелм! Они точно знали, там партизаны. Первыми партизанами были бежавшие из Хелма:

"...Интересна дальнейшая судьба командира этой дивизии
генерал-майора С. Я. Огурцова. В ходе тяжелых боев он попал
в плен. Однако весной 1942 года Сергею Яковлевичу удалось
бежать из лагеря для военнопленных в районе города Хелм.
Помогли советские врачи-военнопленные, а потом польские
патриоты. Они связали С. Я. Огурцова и бежавшего вместе
с ним чеха Танчерова с двумя небольшими вооруженными
группами советских воинов, также вырвавшихся из плена.
В результате на польской земле возник партизанский отряд
имени Григория Котовского. По замыслу С. Я. Огурцова отряд
должен был стать, кавалерийским, чтобы совершать стремитель-
ные рейды по тылам врага. Только не долго пришлось коман-
довать котовцами талантливому советскому генералу. Он и его
боевой друг Танчеров погибли 28 октября 1942 года в бою с ка-
рателями у села Зелоне."


Вернуться к началу
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: Ср ноя 18, 2009 7:24 07 
Не в сети
Пользователь

Зарегистрирован: Вт ноя 17, 2009 23:13 23
Сообщения: 29
Как жаль, что у автора не сохранился адрес его друга Николая Березняка.
А ведь его до сих пор ищут:
http://www.obd-memorial.ru/221/Memorial ... 000042.jpg
http://www.obd-memorial.ru/221/Memorial ... 000043.jpg
... и не знают о его судьбе.
Я почти уверен, что это он!!!
Таких совпадений не бывает случайно.
"Взят немцами 1943 года в августе м-це. 15 мая 1944 года был в партизанских отрядах, участвующих в Польше по январь 1945 г. при подходе Кр.Ар. до партиз. присоединился к войсковым частям"


Вернуться к началу
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: Ср ноя 18, 2009 7:41 07 
Не в сети
Пользователь

Зарегистрирован: Вт ноя 17, 2009 23:13 23
Сообщения: 29
Теперь по поводу Тюменских училищ:
В 1941-м, сразу же после начала войны, в Тюмень было перенесено Таллиннское пехотное училище. Всего же в годы ВОВ в городе было дислоцировано три военно-пехотных училища. Они подготовили для фронта 12 тысяч офицеров. Более 30 тысяч уехали воевать, так и не закончив обучение, курсантами.


Вернуться к началу
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: Ср ноя 18, 2009 7:42 07 
Не в сети
Пользователь

Зарегистрирован: Вт ноя 17, 2009 23:13 23
Сообщения: 29
К повествованию повести можно добавить, что дядя после взятия Берлина служил в ГДР до 1947 года. Там он научился танцевать фокстрот Роза Мунда (по воспоминаниям родных). Был ли он в Премнице после Победы и встречался ли со своими старыми знакомыми неизвестно.

Еще одна деталь опущенная в повести из соображения цензуры. Находясь в плену дядя в одном из мест назвался Иваном Шталем из немецкой деревни (маскировка под фольксдойче). Наверное это было в Премнице, иначе как объяснить сравнительно простое получение отпускных документов. Марков был даже не в курсе.


Вернуться к началу
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: Ср ноя 18, 2009 7:42 07 
Не в сети
Пользователь

Зарегистрирован: Вт ноя 17, 2009 23:13 23
Сообщения: 29
Поддельный документ , который дядя предъявлял в поезде выглядел примерно так:
http://www.merkki.com/images/besch2.jpg
только второй язык не французский.


Вернуться к началу
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: Ср ноя 18, 2009 7:43 07 
Не в сети
Пользователь

Зарегистрирован: Вт ноя 17, 2009 23:13 23
Сообщения: 29
Судьба отца автора сложилась не так как у сына. Как мы знаем из повести и из документов он был призван в начале войны в 364 дивизию, формировавшуюся из сибиряков, в основном омичей, и после 2 месяцев подготовки отправлен на фронт под Ленинград. У деревни Соколовой у Старой Русы в марте 1942 он попал в плен. Он не оставил подробных воспоминаний, но известно, что работал в плену. Чтобы не умереть с голода питался мерзлой картошкой. Если бы он убежал к партизанам... Когда пришли Советские войска на нем была немецкая рабочая одежда. Его зачислили в предателей и эшелоном отправили на Восток. Тут произошла невероятная история встречи. Поезд двигался медленно и часто совершал остановки. Проезжая Омск он остановился как раз недалеко от его родного дома - будки. Недалеко от остановившегося поезда то ли играл, то ли проходил один мальчик. Степан Алексеевич подозвал его сквозь щели вагона. Он подошел. Спросил, знает ли, где живет его жена. Он ответил, что знает. Попросил позвать ее. Жена была дома или на огороде и бегом кинулась к вагону. И тут началось такое почти невероятное общение через доски вагона. Подошел охранник и стал отгонять. "Не положено"-наверное кричал он. Покуда было можно, разговор продолжался.
Фекла Андреевна была единственной из своей семьи, кто ходил в церковь после революции. Немало насмешек она вынесла от атеистов. Она очень переживала, что ее детей в школе воспитывают в духе неверия, но она продолжала ходить в церковь и молиться за близких. Особенно в этом появилась потребность во время войны, когда муж и старший сын ушли на фронт. И вот чудо! Муж, в потерю которого она не могла поверить, позвал ее и говорит с ней.

А еще до этого она получила письмо от сына. Он тоже пропал без вести. Потерялся и снова нашелся.

В 1947 сын приехал домой. Он рассказал матери, как был партизаном, как залез на дерево спасаясь от фашистов. Они приближались вместе с собаками. В этот момент он вспомнил свою мать и стал своими словами молится Богу. "Господи, если ты существуешь, спаси меня, а я буду ходить в церковь..."
Немцы остановились под деревом...и, ничего не заметив, двинулись дальше.
Мать обрадовалась и славила Бога, представляя как она с сыном пойдет в церковь.
-Мама, -печально сказал сын, -ведь я же коммунист. Как я пойду в церковь?

Тем временем приходили письма с Колымы. Степан Алексеевич просил послать чеснока от цинги. Жена высылала целые посылки с чесноком. Все-таки не зря он прожил два года на станции Раздольная на реке Алазар и научился мыть золото. Теперь это очень пригодилось. Он даже зарабатывает деньги и высылает их семье. Жаль, что пропал перевод на 500 рублей. Он пришел как раз когда меняли деньги в реформу 1947/48 года. Выдали лишь 50 рублей.
Мыть золото весь срок - это смерть. Устроился через друзей санитаром в больницу, хотя не знал по медицине ничего. Время течет медленно, но вот и 50-е годы. Вернулся домой. Семья опять в полном составе.
История невероятная, но она реальна.


Вернуться к началу
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: Ср ноя 18, 2009 7:44 07 
Не в сети
Пользователь

Зарегистрирован: Вт ноя 17, 2009 23:13 23
Сообщения: 29
Чуть подробнее об обстоятельствах на фронте, где попал в плен отец автора.
http://www.omskportal.ru/site/files/oth ... tory4.html
[ img ]
...славный путь прошла 364-я стрелковая дивизия, сформированная в Омске в тяжелые для нашей страны дни, когда фашисты рвались к столице нашей Родины - Москве.

6-7 ноября 1941 года дивизия в эшелонах убыла на фронт, 13 - разгрузилась на железной дороге, связывающей Вологду с Архангельском, в районе станции Вожега. Здесь воины вырыли землянки, укрытия для транспорта и орудий и два месяца занимались боевой учебой.

В марте 1942 г. дивизия заняла оборону в районе Соколово, Ожедово Ленинградской (ныне в Новгородской) области, получив задачу остановить и сорвать наступление противника. 23 марта дивизия вступила в бой. До 10 апреля сибиряки каждый день отбивали многочисленные атаки фашистской пехоты, на поле сражения оставались сотни убитых врагов. Силы гитлеровцев таяли, но их было еще много. Но поставленную задачу - остановить и сорвать наступление противника - дивизия выполнила.

В википедии сведения дополнены подробностями:
Сформирована 364 стрелковая дивизия в августе–начале ноября 1941 в Омске (Сибирский ВО) в рамках реализации постановления ГКО СССР №459сс от 11.08.1941. По завершении формирования директивой Ставки ВГК №004275 от 02.11.1941 включена в состав 58-й резервной армии и получила приказ на передислокацию из Омска в Вожегу. В феврале 1942 направлена на Северо-Западный фронт (директива Ставки ВГК №170090 от 10.02.1942) в район Старой Руссы и включена в состав 1-й ударной армии. В действующую армию поступила 01.03.1942.
Первоначально дивизия участвовала в Демянской наступательной операции (до 20.05.1942).

http://ru.wikipedia.org/wiki/Демянская_операция_(1942)
Предыстория

Идея локального контрнаступления Северо-Западного фронта под Демянском возникла ещё в сентябре 1941 года. План операции был утверждён Директивой Ставки Верховного Главнокомандования № 002265[1]. Однако из-за начала Московской битвы некоторые соединения, входившие в Северо-Западный фронт, были переброшены на другие позиции.

После того, как в декабре 1941 года наступление немецких войск на Москву было остановлено, в Ставке был разработан план Торопецко-Холмской операции, целью которой было окружение части 16-й армии Вермахта (под командованием генерал-полковника Эрнста Буша). Командующий Северо-Западным фронтом Павел Курочкин принял решение одновременно с проведением Торопецко-Холмской операции нанести удар по немецкой группировке, расположенной в районе Демянска. Согласно плану Курочкина, предполагалось перерезать коммуникации между демянской группировкой и железной дорогой Валдай — Старая Русса. Основная роль в окружении отводилась 34-й армии, в уничтожении окружённых частей должны были принимать участие также 11-я и 3-я ударная армия[2]. Ранее командующий Группа армий «Север» Вильгельм фон Лееб убеждал Гитлера в необходимости отвести II корпус, который составлял костяк демянской группировки, на безопасные позиции на правый берег Ловати. Гитлер не согласился с фон Леебом, в результате чего фон Лееб в январе подал в отставку[3]. Его сменил Георг фон Кюхлер.

Операция началась практически одновременно (всего на день раньше) с Торопецко-Холмской операцией и Ржевско-Вяземской операцией — крупномасштабным контрнаступлением войск Западного фронта, целью которого был разгром Группы армий «Центр».

Наступление Северо-Западного фронта

Наступление 11-й армии на демянском направлении началось 7 января. Первой целью была Старая Русса, однако город был сильно укреплён немцами, и взять с ходу его не удалось. Поэтому на этом участке продвижение советских войск было остановлено. Одновременно с 11-й армией наступление начало правое крыло 34-я армии. Несколько дней спустя к месту действия прибыли 3-я и 4-я ударные армии, к которым примкнула входившая в состав 34-й армии 241-я стрелковая дивизия (ей командовал молодой Черняховский).

19 января Директивой Ставки Верховного Главнокомандования № 170034 3-я и 4-я ударные армии были переданы Калининскому фронту. Взамен в подчинение Северо-Западного фронта были переведены 1-я ударная армия и 1-й и 2-й гвардейские стрелковые корпуса. Был разработан и утверждён Ставкой новый план действий по окружению немецких войск. В том числе к операции привлекались отдельные соединения Калининского фронта.

29-го января советские войска начали с двух сторон силами 1-го гвардейского корпуса и 34-й армии замыкать кольцо. Командование неоднократно запрашивало разрешение отступить, но Гитлер его не давал. В результате 8 февраля образовался «котёл», в котором оказались 6 дивизий, включая моторизированную дивизию СС «Тотенкопф» — всего около 95 000 человек солдат и вспомогательных частей. Во главе окружённых войск стоял командир II корпуса граф Вальтер фон Брокдорф-Алефельд.

Снабжение окружённых подразделений с середины февраля проходило по воздуху. На территории «котла» находилось два действовавших аэродрома (в самом Демянске 800х50 метров, для 20-30 самолётов и в деревни Пески 600х30 метров для 3-10 самолётов). Начиная с 20 февраля, ежедневно в «котёл» прибывало по 100—150 самолётов, доставлявших в среднем около 265 тонн грузов в день и до 22 человек подкрепления почти в каждом самолете.[4].

Советские войска недостаточно активно противодействовали воздушному мосту. За время существования «котла» (с 19 февраля по 18 мая) авиация сделала 24 303 вылета, доставив 15 446 тонн (в среднем 273 тонны в сутки) грузов и вывезя 22 903 раненых.[5] При этом потери немецкой авиации составили, по одним данным, 265 транспортных самолётов[6], а по другим — всего 112, часть из которых была сбита в Холме.[5]

Прорыв окружения

Из-за возикновения «котла» советскому командованию пришлось изменить стратегический план действий на северо-западном направлении. Необходимость постоянно поддерживать внешнее кольцо окружения сковывала действия Северо-Западного фронта, которому не хватало сил для реализации планов по наступлению в тыл всей Группы армий «Север». К тому же в район действий были переброшены свежие немецкие части, задачей которых было деблокировать группировку.
Прорыв окружения под Демьянском, 21 марта 1942 года.

Снаружи котла была создана ударная группа численностью из трёх дивизий под командованием генерал-лейтенанта Вальтера фон Зейдлиц-Курцбаха. 21 марта она начала наступление на внешнее кольцо советского окружения из района юго-западнее Старой Руссы. Одновременно удар был нанесён изнутри «котла». В этих действиях огромную роль сыграли действия дивизии «Тотенкопф», которая за время операции потеряла большую часть личного состава. Командир дивизии Теодор Эйке в апреле был награждён Рыцарским крестом с Дубовыми листьями. Действия Зейдлиц-Курбаха увенчались успехом: месяц спустя, 21 апреля, был организован «Рамушевский коридор» (от названия деревни Рамушево) шириной 6-8 километров, через который можно было поддерживать сообщение с Демянском.

5 мая блокада была окончательно снята. Немецкие войска сохранили за собой Демянский выступ и продолжали удерживать Рамушевский коридор. До конца мая советские войска предпринимали попытки ликвидировать выступ, но командование Рейха перебросило в район боевых действий дополнительные силы и, наступление было отбито.


Последний раз редактировалось Tio Ср ноя 18, 2009 7:55 07, всего редактировалось 1 раз.

Вернуться к началу
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему  Ответить на тему  [ 25 сообщений ]  На страницу « 1 2 3 »

Часовой пояс: UTC+03:00


Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 1 гость


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения

Перейти: 

cron
Создано на основе phpBB® Forum Software © phpBB Limited
Русская поддержка phpBB